Рокировка - Страница 29

Электричка замедлила ход. Впереди была остановка и большая транспортная развязка — проспект Славы.

Повинуясь интуиции, Андрей крикнул в мобильник:

— Выхожу на Славе! — выскочил на платформу, подбежал к перилам и влез на них, держась за столб. За кромкой насыпи ему едва виден был край проезжей части Витебского проспекта. Вытянув шею, он успел заметить красную корму «опеля»: тот перемахнул мост и пошел влево.

— Как вам не стыдно, молодой человек! С ума посходили! — сказала ему строгая пожилая женщина с аккуратно расчесанной болонкой на поводке.

У Дональда не было даже секундочки, чтобы устыдиться. Оглянувшись, он увидел по другую сторону мчащий по гололеду автомобиль Морзика. Крикнув в трубку, чтобы его подобрали у спуска с платформы, он побежал, оступился на скользких ступенях и загремел костями, прижимая к груди казенную камеру и вспоминая сетования Кляксы по поводу загубленных Морзиком очков.

Машина прижалась к левому краю дороги, скрипя тормозами, замедлила ход. Андрей привычно вскочил в заранее открытую ему дверцу — и Морзик тут же притопил на полную, возвращаясь направо, на свою полосу движения.

— Влево! Влево! — закричал Лехельт. — Он пошел на Типанова! Красный «опель-седан». Вот ведь, гад, как подставил! Книжек начитался, наверное... Про шпионов.

У девчонки-стажера глаза от страха были круглые.

Так она, похоже, ездила впервые.

Морзик вылетел с Белградской на перекресток, уже на красный свет, проскочив под носом у крутого черного «порше-бокстера», не вписался в поворот и залетел через поребрик на газон. В салоне все подпрыгнули, ударившись головами о потолок.

— Я же говорил — ремни пристегните! — оскалился Черемисов.

Опер на переднем сидении молча полез было за ремнем, но машина соскочила с поребрика назад на поезжую часть — и он треснулся подбородком о колени и приборную панель. Лехельт с Людмилой хватались друг за друга. Сзади заревел, надвигаясь, рефрижератор, но уже многострадальный «жигуль» наружки, позвякивая укрепленной подвеской, набрал потерянную скорость и, наконец, проскочил под мост на ту сторону железной дороги, на улицу Типанова.

— Ты заснял?! — возбужденно крикнул Лехельт.

— Один кадр! — дернул головой Черемисов. — Он сразу отвернулся на тебя!

— Вот, вот они! Уф-ф… зацепились, наконец. Давай потише теперь!

— Не учи ученого!

Возбуждение спало. Теперь они торчали в небольшой пробке на два корпуса позади объекта.

— Ради какого-то армяшки так рисковать! — дрожащим голосом сказала Пушок.

— Не совсем так. — абсолютно невозмутимо отозвался опер с переднего сидения, не став акцентировать внимание на слове «армяшка» — Людмиле разъяснят позже, что уничижительные национальные характеристики в ФСБ, где служат посланцы десятков народностей, не приветствуются. — В прошлом году у нас убиты два сотрудника — и у обоих пропали удостоверения.

Он говорил так спокойно, будто и не было сумасшедшей гонки по скользким улицам, и его не обжигал азарт погони. Нервы у этого лысоватого дядечки были железные.

Видимо, того, что он просто стал разговорчивее, было уже достаточно.

— Ну, я его дожму… — процедил сквозь зубы Вовка Черемисов.

— Мы дожмем. — поправил его тоном Зимородка Андрей. — Черт, я на вас весь лимит своей трубы вызвонил! Ты когда себе мобильник купишь?

— Пока только на пейджер накопил. — мрачно отвечал Морзик.

Лехельт хихикнул, представив, как он связывается с Морзиком по пейджеру. У девочки-оператора глаза на лоб полезут от их сообщений.

Пробка рассосалась, машины тронулись одна за другой. Повернули направо. Расслабляться было нельзя: в любой момент могло потребоваться тянуть Дятла пешедралом.

Едва Дональд прикинул в уме тактику слежки, как «опель» притормозил и вильнул к обочине. Морзик, не снижая скорости, проехал мимо. Опер спокойно записал номер опеля в маленькую книжечку с котенком на обложке. У каждого разведчика подобная книжечка всегда лежит в кармане.

В заднее стекло было видно, что брюнет вышел.

Они завернули во двор.

— Пошел, пошел!

Морзик выскочил, на ходу втыкая булавку ССН куда-то под куртку. Ойкнул, сморщился.

Лехельт проворно пересел за руль.

— Смена через три квартала!

Двоих было слишком мало для серьезной работы. Ведь в наряде стояла только видеосъемка. Но, как говорит Клякса, поздно пить боржоми…

За их спинами красный «опель» поехал прямо без пассажира. Дятел шел пехом к Московскому проспекту по знаменитой улице Бассейной.

Пока можно было, Андрей ехал параллельно дворами, не засвечивая Морзика.

Двоих слишком мало…

Вскоре, однако, пришлось выходить из тени. Черемисов взлохматил волосы, сунул сигаретку в зубы и, поплевывая, пошпилял особой блатной походкой своего детства.

— Дятла вижу. — почти сразу доложил он по связи. — Не спешит… оглянулся. Улица пустая, блин. Мы тут с ним как два волоска на лысине.

— Я проеду вперед до проспекта Гагарина и поставлю машину за поворотом. Сворачивай, заменимся, сядешь за руль.

— Он тебя уже видел.

— А что делать? Сейчас изображу что-нибудь.

— Пустите меня! — дернула его за плечо Пушок.

— Давай я пойду. — предложил опер. — Здесь пока все просто.

Андрей быстро проехал по Бассейной, миновав вначале фланирующего Морзика, потом мрачно сосредоточенного брюнета. Опередив его метров на триста, свернул направо, съехал в сторонку.

— С богом! Морзик, тебя Серега подменит.

— Какой, к черту, Серега?

— Увидишь. Сворачивай, не тяни, а то засветимся. Он весь настороже, я чувствую…